Форум Та

Гейдар Джемаль: Феноменология героя

цитата:

... Герой — это тот, кто осознаёт, то есть «обладает» своим героическим сознанием. Пока он не обладает героическим сознанием, пока он не встретился с собой как с носителем героического сознания, он не является героем. Он может быть кем угодно — сверхчеловеком, сверхсуществом, полубогом, но он ни в коем случае не является героем. Герой — это человек, который осознал, прежде всего, что он обречён. Не просто конечен, не просто, что он умрёт как физический индивид. Он осознал, встретился с фактом того, что он обречён, с глубочайшим пониманием своей обречённости. То есть он встретился с тем фактом, что то единственное ядро, которое составляет его собственную сущность, которое составляет ярчайший луч света, падающий в точку внутри него «здесь и теперь» — это абсолютно обречённая вещь. И больше того — его собственная сущность есть «продукт» отрицания, нечто отрицаемое. Он обнаруживает, что это отрицаемое, эта точка внутри него, которая является вспыхнувшим здесь пятном света (по контрасту с абсолютной тьмой вокруг) — есть сверхценная вещь, абсолютная драгоценность. Именно с этим связано переживание героями того, что они являются потомками богов, потому что это некий парафраз, позволяющий выразить сверхценность этого «Я-сознания» «здесь и теперь», его сверхактуальности «здесь и теперь».
Далее, после того как герой обнаруживает внутри себя вот эту точку сверхценного, которая и является продуктом отрицания, то для него немедленно актуализируется такой феномен, как объект, представляющий собой, попросту говоря, «не-Я» в самом широком смысле. И оказывается, что этот объект как «не-Я» может быть только абсолютным объектом, потому что если этот объект не абсолютен, относителен, и если он, герой, может нечто терпеть рядом с собой параллельно, то тогда смысл этого обретения себя как сверхценности исчезает. Более того, нет феномена отрицания — нет феномена абсолютной дистинкции «Я» и «не-Я». В этом случае говорить не о чем, и тогда мы возвращаемся к догероическому архаическому человеку, который тождествен простой внеположной реальности в акте простого созерцания. Это не героическое сознание, это сознание Золотого века или сознание высшего метафизического созерцания.

Героическое сознание усматривает абсолютный объект в его самодовлеющей мощи, которая отрицает всё, кроме этого объекта; и обнаруживает, что результативным действием этого абсолютного объекта является его внутреннее самосознание, его Я «здесь и теперь», т. е. та точка отрицания со стороны абсолютного объекта, которая оживает в нём как вспышка света, как его героическое сознание. Почему оно героическое? Потому что оно бросает вызов абсолютной силе этого отрицающего абсолютного объекта. Другими словами, абсолютный объект выступает не иначе как Рок, непреодолимый Рок в своей тотальности и в своей противоположности герою как свидетелю.

Если мы посмотрим на взаимодействие между героем и абсолютным объектом, Роком, то оказывается, что у героя (я подчёркиваю: у героя в состоянии до пророка, получившего откровение, т. е. героя в первичном, инстинктивном виде) нет возможности увидеть объект как Рок. Абсолютный объект, отрицающий всё, кроме себя и, стало быть, порождающий героическое сознание как продукт отрицания, нет возможности отличить от бытия в чистом виде, от бытия как некой данности. Чистое бытие и абсолютный объект для героя совпадают. Но получается удивительный парадокс. Если бытие как наличное предъявленное есть ДА, то абсолютный объект в своём роковом измерении есть отрицание, есть НЕТ. И они абсолютно сливаются в одно и то же. То есть это некий внутренний подлог, который обнаруживает героическое сознание — бытие, которое, на самом деле, является ложным ДА и истинным отрицанием, то есть отрицанием внутри себя. Он не может различить два этих момента, они даны ему сразу, слитно, и вот почему этот Рок воспринимается им как страшная ложь, как подлог, как коварство Олимпа. Естественно, что вызов героя идёт по линии утверждения себя, отрицаемого, как сверхценность, которая противостоит этому абсолютному объекту — Року — без надежды его победить. Но вместе с тем оно предстоит этому абсолютному объекту — Року, который дан и предъявлен ему в качестве бытия. Таким образом, героическое сознание ищет утверждение себя не в сфере бытия. Героическое сознание ищет своего проявления, ищет той площадки, на которой можно взять реванш у Рока, не в онтологической, а во внеонтологической, трансцендентной онтологии сфере. Здесь мы выходим на то, что героическое сознание приуготовляет себя к тому, чтобы воспринять это преображение, эту трансформацию, которую мы назовём «состоянием пророка», получающего откровение. Потому что естественно, что для героя не существует такой проблемы как индивидуум и его уязвимость. Если бы речь шла о том, что герой опознал в себе конечного, смертного индивидуума, то и говорить было бы не о чем. Герой опознаёт в себе субъекта, то есть абсолютно равноценную альтернативную антитезу абсолютному объекту: только абсолютный объект есть и отрицает, а субъекта, являющегося героем, нет и он является продуктом отрицания. Есть отрицающее и есть отрицаемое. Субъекта нет, но вместе с тем он присутствует в виде сознания, в виде свидетельствования того, что его отрицает. Таким образом, героическое сознание обнаруживает совершенно внеонтологическую, принципиально антионтологическую сферу. Это сфера свидетельствования, сфера сознания, которая одновременно не нарушает тотального единства сущего. Не нарушает, поскольку не спорит за разделение этого сущего. Сознания нет внутри сущего, оно является тенью сущего, тенью, которая сама по себе (автономно от предмета) не существует; но вместе с тем она есть некое настаивание на альтернативном бытию утверждении. Это альтернативное бытию утверждение и есть героический вызов Року, который обречён до тех пор, пока не встретит некое послание, идущее ему навстречу — послание из бездны, которое укрепляет его вызов, его дерзание.

Герой, который осознаёт себя как субъект, вынужден пребывать в трагическом безвременье до того момента, пока он не преобразится в пророка, получившего откровение. Что такое это удивительное переживание сознания «здесь и теперь», которое обнаруживается как продукт отрицания со стороны абсолютного объекта и, вместе с тем, некий вызов к альтернативе бытию? Это то, что я называю «безвременный вечный миг», который не длится и нигде не находится. Это «здесь и теперь», но оно не располагается в потоке длительности — это не ситуативная внутренняя ситуация, но некая точка оппозиции, которая, тем не менее, делает время временем. Потому что только эта точка, внесённая в неопределённость потока ситуации, потока смены позиции, превращает всё это в некую сюжетную длительность. Время становится временем только благодаря тому, что возникает героическое сознание. До героического сознания время идёт просто как некое безвременье.

http://falangeoriental.blogspot.ru/2013/06/blog-post_5.html